Все, кроме Мастера были в черных сутанах. Перед «алтарем» стоял гроб с гипсовым слепком лица Фитцджеральда, сделанном сразу же после его смерти. Под заунывную пугающую музыку вслед за Великим Мастером Мистерий братья – члены «Ордена Могущества» начали распевать заклинания на латыни. Лопатин пел вместе с ними, перед церемонией он получил листок с совершенно непонятным ему текстом и теперь просто распевал слова. Служитель принес жертву Бафомету. На этот раз это была маленькая обезьянка. На шее у нее была затянута длинная веревка. Другой служитель принес в зал стремянку, взобрался на нее и продел веревку в кольцо на потолке. Мастер Мистерий взял свободный конец веревки и тянул его до тех пор, пока обезьянка не перестала дергаться в предсмертных конвульсиях. Затем снова начались ритуальные песнопения на латыни, во время которых участники церемонии ходили по кругу вокруг гроба Фитцджеральда. И наконец Мастер завершил ритуал, выстроив всех полукругом у статуи и громко троекратно прокричав: «О Бафомет, Настоятель Храма мира всех людей! Прими душу гордого твоего слуги Фрэнка Фитцджеральда».

Ярослав снова опасался, что после церемонии состоится какая-нибудь оргия, как в Бостоне, но этого не случилось. Не было даже пира – поминок. Гости Шварценберга стали один за другим разъезжаться. Поехали в аэропорт и Элфорд с Лопатиным.

Часть Пятая

I

Прилетев из Америки, Ярослав на другой же день пошел в «Петер Пане» и сказал Отто, что хотел бы запланировать встречу с Робертом на завтра.

– Ну, рассказывайте, как все прошло в «Сияющем граде на холме», как американские пропагандисты иногда называют свою страну? – спросил Роберт Лопатина, когда они встретились.

Ярослав подробно рассказал о похоронах Фитцджеральда, о заседании и о ритуале в подвале.

– Сколько вы смогли записать? – поинтересовался Роберт.

– Заседание длилось двадцать семь минут, я засек время. Учитывая то, что как Вы сказали, запись расчитана на полчаса, то я записал все. А на церемонию, увы, нехватило ресурса.

– Ничего страшного. Главное – это то, что они там наговорили, а не их идиотские церемонии, о них можно просто поведать публике на словах.

– Согласен. Что Вы намерены предпринять, Роберт?

– С Вашего разрешения, я собираюсь послать файл записи создателю и руководителю одного известного сайта, на котором публикуются всякие разоблачения и секретные материалы, Максимилиану Фаранжу.

– Неплохая идея. Но все-таки… Вдруг если опять случится что-то подобное тому, что произошло после отправки Вашей статьи тому английскому журналисту?

– В нашем мире все может случится, дорогой Ярослав. Но я подстрахуюсь. Я передам копии материала надежному человеку, и он, если я не выйду с ним на связь до заранее определенного срока, разошлет то, что мы с Вами добыли во все более или менее крупные медиа мира. Я даю гарантию, что кто-нибудь обязательно опубликует материал. А дальше, я надеюсь, его подхватят и другие, пойдет волна. Так это работает в медиа среде. Это просто более длинный и менее эффектный, обходной путь так сказать.

Лопатину еще в Америке пришла в голову одна мысль, которую он напряженно обдумывал все это время и теперь решил поделится своими размышлениями с Робертом.

– Это хороший план и его надо осуществить. Но, как мне кажется, торопится не стоит. Если мы сделаем это прямо сейчас, то, как Вы сами понимаете, это будет означать, что игра закончена. И совсем не факт, что мы уцелеем, когда «Ultimate Solution» станет нам мстить. Но главное даже не в этом. Предположим, что мировые СМИ раздуют скандал. Конечно, это приведет не только к краху проекта «Геката», но и, как минимум, к весьма длительной остановке аналогичных проектов. Но сможет ли это совсем свести к нулю силу Шварценберга и Элфорда? Ведь ничего, что так уж сильно нарушало бы формально-юридические законы они не совершили. Максимум подорвет их репутацию, но не уничтожит.

– И что же Вы предлагаете, Ярослав?

– Я предлагаю прозондировать, насколько далеко готов пойти герцог фон Остен-Штирум в своем соперничестве и несогласии со Шварценбергом и его приспешниками. Возможно, мы сможем опереться на него, не раскрывая, конечно, наши истинные убеждения и замыслы, понимаете? Я хочу повидаться с герцогом как можно скорее и все это выяснить. Если эта задумка не удастся, то тогда будем действовать помимо него.

– Я не возражаю, Ярослав, действуйте. Но насколько я понимаю, этот аристократ – хитрая лиса. Так что будьте с ним очень внимательны и осторожны.

II

Возвращаясь домой из «Петер Пане» Лопатин думал над тем, как сделать так, чтобы его встреча с герцогом не вызвала беспокойства и подозрений у Элфорда и Шварценберга. Выйти на связь с Остен-Штирумом так, чтобы это осталось в тайне, было практически нереально. Значит, нужно найти более или менее благовидный предлог. Ярослав решил сказать Элфорду, что его невеста. Хельма, сильно устала, и они хотели бы вдвоем отдохнуть пару дней, и поэтому он, Ярослав, просит разрешения воспользоваться приглашением герцога Германа фон Остен-Штирума. Хельма на самом деле устала, то была правда. В «Ultimate Solution» она и Лопатин работали почти без выходных, а о каком-либо отпуске, даже недельном, не могло быть и речи.

Минуя Ботрайта, Ярослав поговорил напрямую с Элфордом. Тот дал добро, но при этом сказал:

– Вы там сморите, поаккуратнее с ним. Остен-Штирум, конечно, большая фигура, но уж больно задирает свой аристократический нос. И вообще, скажу Вам откровенно, в последнее время нас, в Американском Приорате беспокоит то, что некоторые наши собратья из Европейского Приората стали проявлять, назовем это так, неконструктивную независимость. Когда вернетесь в Берлин – подготовьте для меня, пожалуйста, отчет о Вашем нахождении в замке Остен-Штирума и, естественно, не забудьте передать о чем он с Вами беседовал.

«Выходит, что разногласия между двумя крыльями Ордена взаимные. И почти наверняка я могу не опасаться, что мои разговоры с герцогом станут известны Элфорду и Шварценбергу» – подумал Ярослав.

Лопатин набрал номер Остен-Штирума, который тот дал ему во время его визита в замок. Герцог был искренне рад звонку и любезно предложил, чтобы Ярослав и Хельма приехали уже в ближайшую субботу.

Хотя аристократ предлагал свою машину, влюбленные решили отправится до столицы Нижней Саксонии – Ганновера на поезде, затем доехали до окрестностей замка на автобусе и прошли пару километров пешком. Ярослав и Хельма хотели побыть друг с другом в иной, отличной от набившей оскомину обстановки повседневной рутины. Зима в тот год была очень теплая, стояла плюсовая температура. Они шли от автобусной остановки по узкой асфальтированной дороге, мимо почти бесснежных темно-желтых полей, шутили, смеялись и игрались, переживая момент своего счастья.

Замок герцога в неоготическом стиле стоял на возвышенности. Их встретил все тот же седовласый дворецкий в смокинге, что и во время первого посещения Лопатина и провел их в роскошно обставленную комнату для проживания гостей. Остен-Штирума в замке в тот момент не было, он был на охоте в своих лесных угодьях и появился только спустя три часа, за время которых дворецкий, которого звали Вальтер, показал гостям замок. Герцог вернулся с охоты к ужину, довольный, что удалось подстрелить кабана. Поприветствовав Лопатина и выразив свое восхищение красотой Хельмы, хозяин дома отужинал со своими гостями. Ведя за ужином светский непринужденный разговор с герцогом о том и о сем, Ярослав понимал, что и он и герцог имеют много чего сказать друг другу на самом деле важного и внутренне готовился к предстоящей беседе. И эта беседа состоялась утром на следующий день. Вальтер показывал Хельме, в детстве и ранней юности занимавшейся конным спортом, конюшню, а Лопатин и герцог прогуливались по дорожкам большого парка, полукругом с тыльной стороны окружавшего фамильное гнездо фон Остен-Штирумов.

– Вы любите природу, Ярослав? – начал разговор герцог, неторопливо вышагивая и то и дело поглядывая по сторонам и вверх, на безоблачное ясное небо.

– Конечно. Но признаюсь, в связи с моей работой у меня нет времени наслаждаться